Работа над ошибками: почему прогнозы по инфляции оказались неверными

Всплеск инфляции в последние два года, достигнувшей рекордных за десятилетия уровней, застал экономистов врасплох. Инфляция устойчиво опережала прогнозы международных организаций, центральных банков и аналитиков. Почему же их прогнозы оказались настолько ошибочными? 

Анна Левицкая

«Почему никто не смог этого предвидеть?» – спросила в 2008 г. королева Елизавета II про мировой финансовый кризис. Скачок инфляции вызывает тот же вопрос, заметил в начале 2022 г. Джейсон Фурман, профессор Школы управления им. Джона Ф. Кеннеди в Гарварде и бывший советник Барака Обамы по экономике. Еще в конце 2020 г. никто из членов Федерального комитета по открытым рынкам ФРС не ждал инфляции в США выше 2,5% в 2021 г., председатель ФРС Джером Пауэлл называл ее всплеск временным почти до конца 2021 г., а ЕЦБ прогнозировал инфляцию в еврозоне на уровне 1%. 

Но разогнавшаяся инфляция оставила все прогнозы позади: к концу 2021 г. в США она достигла 7%, а в еврозоне – 5%. Рост продолжился и в 2022 г. – на пике инфляция составляла 9,1 и 10,6% соответственно.

Кто же виноват?

Экономисты МВФ Кристофер Кохх и Диаа Нурелдин решили проделать «работу над ошибками» и разобраться, почему же прогнозы инфляции оказались столь неверными. Конечно, строить прогнозы приходилось в условиях повышенной неопределенности, но степень их ошибочности озадачивает, пишут экономисты. Чтобы выяснить причины ошибок, они изучили прогнозы МВФ по базовой (характеризует наиболее устойчивую часть инфляции без учета изменения цен на продовольствие и топливо) и общей инфляции на квартал и год вперед для разных стран с I квартала 2021 г. по III квартал 2022 г. 

Источник: база данных Обзора мировой экономики МВФ.

Примечание: графики показывают прогноз уровня годовой потребительской инфляции, сделанный в соответствующий период.

Оказалось, что по сравнению с фактической общей инфляцией прогнозы МВФ были занижены в среднем на 1,7 процентного пункта (п. п.) в 2021 г. и на 3,2 п. п. в 2022 г. Это много по историческим меркам, указывают авторы: в 2010–2019 гг. отклонение в среднем составляло -0,1 п. п., т. е. инфляция нередко оказывалась ниже прогнозов. 

Прогнозы ошибались относительно и общей, и базовой инфляции. Например, в США отклонение базовой инфляции от прогноза в 2021 г. составило 1,5 п. п., общей – 2,5 п. п., в Великобритании – 1 и 1,2 п. п. соответственно. А в России ошибка в прогнозе по базовой инфляции (3,2 п. п.) оказалась даже выше, чем по общей (2,4 п. п.). Это говорит о том, что ошибки связаны не только с продовольственными или энергетическими потрясениями, но и с более широким ценовым давлением, пишут Кохх и Нурелдин.

Версия ЕЦБ. ЕЦБ в апреле 2022 г. опубликовал оценку причин ошибочности его прогнозов инфляции в еврозоне. Экономисты ЕЦБ винят в неправильных прогнозах более высокие, чем можно было ожидать, цены на нефть, газ и электроэнергию, а также более быстрый, чем обычно, перенос роста оптовых цен на энергоносители в потребительские. Например, цены на электричество для потребителей в некоторых странах росли почти сразу за оптовыми, хотя обычно это растягивалось на 3–12 месяцев. На инфляции товаров (без учета энергоносителей) также сказались узкие места в цепочках поставок, а в услугах ошибки могут объясняться более быстрым ростом цен в «контактных» секторах благодаря снятию локдаунов. В начале 2023 г. оценка ЕЦБ была обновлена: в 2022 г. доля ошибок, не связанных с ценами на энергию, стала расти (достигнув почти 100% к концу года), что может быть связано с более быстрым, чем ожидалось, восстановлением экономики и более сильным рынком труда, говорится в обновленной оценке ЕЦБ.

Прогнозы оказались ошибочными из-за неправильной оценки баланса (или, вернее, дисбаланса) между совокупным спросом и предложением, а также изменений в динамике рынка товаров и рынка труда. К такому выводу Кохх и Нурелдин пришли на основе ретроспективного (ex post) анализа данных, которые есть в распоряжении экономистов сегодня, но могли быть не полностью доступны на момент построения прогнозов. Они выделяют четыре фактора, которые могли неверно интерпретироваться и поэтому привести к ошибкам:

 - более быстрое, чем ожидалось, восстановление выпуска. Изначально прогнозы на 2021 г. закладывали сильное сокращение экономической активности по сравнению с потенциальной. И только задним числом стало понятно, что спад производства оказался не столь ужасным, пишут авторы исследования. К октябрю 2021 г. для большинства экономик – 80% мирового ВВП – прогнозы по разрыву выпуска были улучшены, особенно для развивающихся стран. При этом в странах, где выпуск восстанавливался быстрее (Новая Зеландия, Сингапур), наблюдалась более высокая, чем ожидалось, инфляция;

 - давление спроса на цепочки поставок (авторы измеряют его через то, как много времени занимают поставки). Узкие места в цепочках поставок могут быть связаны с шоками как спроса, так и предложения. В пандемию сработали оба фактора: спрос на товары стал быстро расти, а предложение было временно ограничено. Но в тех странах, где сбои в цепочках поставок были в большей степени связаны со скачком спроса (Дания, Бразилия, Новая Зеландия), ошибки в прогнозировании инфляции в среднем были значительнее;

 - смещение спроса с услуг на товары. В начале пандемии, когда из-за массовых локдаунов сфера услуг фактически встала, потребители переключились на покупку товаров. Это временно развернуло тенденцию последних десятилетий, когда инфляция услуг росла быстрее инфляции товаров. В странах, где рост цен на товары особенно опередил рост цен на услуги (Россия, Бразилия, США), базовая инфляция сильнее отклонялась от прогнозов;

 - дефицит на рынке труда (связанный в том числе с так называемой великой отставкой – great resignation). В таких странах, как США, Австралия, Канада, где отношение вакансий к безработице в 2021 г. сильнее выросло по сравнению с 2020 г., инфляция больше превышала прогнозы. 

Зарплаты не виноваты? Политики уделяют особое внимание инфляции в сфере услуг, не связанных с жильем (это, например, гостиничный и ресторанный бизнес, авиаперевозки), поскольку она наиболее тесно связана с зарплатой, пишет вице-президент департамента экономических исследований ФРБ Сан-Франциско Адам Хейл Шапиро. На эти услуги приходится более половины базового индекса цен расходов на личное потребление (PCE), который и таргетирует ФРС (для сравнения: PCE в апреле – 4,4% против потребительской инфляции в 4,9%). Поскольку «зарплата составляет наибольшую часть затрат на оказание этих услуг, рынок труда является ключом к пониманию инфляции в этой сфере», говорил в ноябре 2022 г. председатель ФРС Джером Пауэлл. Если затраты на рабочую силу являются ключевым фактором инфляции, то его влияние должно проявиться сильнее всего в инфляции нежилищных услуг (жилищные включают себя в основном арендные платежи), пишет Шапиро. Рост затрат на рабочую силу и базовая инфляция PCE, как правило, движутся однонаправленно, корреляция за последние два десятилетия составила примерно 0,8. По данным за I квартал 2023 г., индекс стоимости рабочей силы (ECI) вырос на 4,9% за последние четыре квартала, а базовая часть PCE – на 4,7%. Однако, как показал анализ Шапиро, влияние этого фактора на инфляцию незначительно. Увеличение затрат на рабочую силу на 1 п. п. приводит к увеличению вклада цен на нежилищные услуги в базовую инфляцию PCE всего на 0,15 п. п. в течение четырех лет, т. е. менее 0,04 п. п. в год. Это означает, что недавний рост стоимости труда вносит лишь около 0,1 п. п. в базовую инфляцию PCE, пишет Шапиро. Почему? Рост затрат на рабочую силу перекладывается на потребителей, потому что предприятия в ответ повышают цены. Но более высокие зарплаты не приводят к росту спроса: как показала разбивка, рост расходов на труд не оказывает заметного влияния на компоненты инфляции, обычно подпитываемые со стороны спроса. То есть предприятия склонны повышать цены, потому что увеличиваются их издержки на труд, а не потому что увеличивается спрос. В итоге совокупный эффект невелик и проявляется медленно в течение длительного времени, делает вывод Шапиро.

Виноваты деньги

Если экономисты располагали ограниченной информацией о спросе и рынке труда на момент построения прогнозов, то были ли в их распоряжении данные, на основе которых можно было все же ожидать более высокой инфляции? Да, делают вывод Кохх и Нурелдин. Это информация о фискальных стимулах, с помощью которых правительства разных стран боролись с экономическими последствиями пандемии. Их величина на момент построения прогнозов на 2021 г. уже была известна.

Фискальные интервенции в начале пандемии были необходимы для предотвращения глубокого экономического спада в условиях и без того минимальных ставок, но они же подстегнули совокупный спрос (при том что предложение было во многом ограничено). В некоторых случаях (Новая Зеландия, Великобритания, США, Сингапур, Япония) пакеты помощи достигали 15% ВВП. Как выяснили Кохх и Нурелдин, именно в таких странах – с высокими стимулами относительно ВВП – инфляция сильнее отклонялась от прогнозов. По их расчетам, рост фискальных интервенций в развитых экономиках на 10 п. п. (относительно ВВП) соответствует недооценке прогнозируемой базовой инфляции на 0,7 п. п. 

Это позволяет допустить, что всплеск инфляции в развитых странах можно было предугадать, если бы в прогнозах учитывался рост спроса из-за фискального импульса в условиях ограниченного предложения, полагают авторы исследования. Этот вывод перекликается c работой экономистов ФРС. Они пишут, что фискальная поддержка в период пандемии стимулировала потребление товаров без какого-либо заметного влияния на производство, это и увеличило давление на цены. Так, бюджетные стимулы способствовали увеличению инфляции примерно на 2,5 п. п. в США и 0,5 п. п. в Великобритании, приводят пример экономисты ФРС. 

Фискальная поддержка экономики США в 2021 г. составила $2,5 трлн – это намного больше любого другого пакета помощи со времен Второй мировой войны, писал Джейсон Фурман: «Чтобы решить, что подобное стимулирование не вызовет инфляцию, требовалось поверить либо в то, что столь масштабная корректировка была возможна в течение нескольких месяцев, либо в то, что налогово-бюджетная политика неэффективна и не увеличивает совокупный спрос. Обе точки зрения неправдоподобны». 

Стимулирующая фискальная политика не могла не сместить баланс в сторону проинфляционных рисков, констатируют Кохх и Нурелдин. Но проблема не столько в том, что прогнозы преуменьшали влияние фискальных стимулов, сколько в том, что они недооценили серьезность ограничений на стороне предложения, в том числе на рынке труда. Это нужно учесть в будущем при оценке влияния налогово-бюджетной политики на инфляцию, советуют экономисты МВФ. Но главный урок для прогнозирования, полученный в 2021 г., – это «смирение», писал Фурман: при построении прогнозов нужно увеличивать их погрешность и быть готовыми обновлять их.