.png)
Жизнь и развитие общества однозначно доказали, кто победит в условном противостоянии «Адам Смит против Госплана». Но между этими полюсами есть множество нюансов. Например, кто прав: Джон Мейнард Кейнс, объяснявший, как власти могут поддержать экономику, стимулируя совокупный спрос, или Фридрих Хайек, доказывавший, что «мы подчиняемся либо безличным законам рынка, либо диктатуре какой-то группы лиц»? Есть ли сферы, где такая диктатура помогает развитию рынка, экономики и общества? Стоит ли властям бороться с экономическими кризисами или лучше позволить рынку самому разрулить ситуацию? Как заниматься антимонопольным регулированием технологических гигантов, если их доминирующее положение выгодно потребителям, а их главным ресурсом стал контроль над информацией?
И кто это вообще – государство? При каких условиях оно может работать на благо экономики и граждан, а когда думает о собственных интересах и обогащении?
В новом подкасте «Экономика на слух» эти темы рассматривает ректор Российской экономической школы Рубен Ениколопов. Мы публикуем основные тезисы выпуска.
Михаил Оверченко
«Государь совершенно освобождается от обязанности <…> руководить трудом частных лиц», – писал Адам Смит.
Со времен основоположника рыночной экономики стало понятнее, что именно государство может делать и какие есть ограничения. Есть два аспекта. Первый – асимметрия информации: государство не может узнать, что делает каждый работник, каждая компания, как их объединить. Плановая экономика обречена на провал просто потому, что информация настолько распределена, что ни у кого, включая государство, нет полной картины происходящего. Второй аспект – мотивация. Может, государство и могло бы работать на благо общества, но почему оно обязательно будет это делать? Государство – это сочетание групп специальных интересов, конкретных людей с собственной мотивацией и подверженных тем же искушениям, что и обычные люди. Это может приводить к искажениям, в результате которых госполитика будет работать скорее на интересы властных групп, а не максимизировать общее благосостояние.
По мере развития экономики государства становится только больше, в том числе по запросам граждан. Важный аспект «вмешательства» государства в экономику – построение институтов, которые поддерживают отношения свободных экономических агентов: это все, что связано с правоохранительной системой, обеспечением выполнения контрактов, социальным страхованием, поддержкой безработных. И чем больше государство тратит ресурсов на эффективные и сильные институты, поддерживающие рыночные отношения, тем быстрее растет экономика.
И рынок, и гражданское общество играют важную роль в создании стимулов для государства вкладывать в поддерживающие рынок институты и в ограничении его попыток злоупотреблять властью. По мере развития экономики требуется более сильное государство, чтобы у него были полномочия регулировать крупные компании, обеспечивать права собственности, принуждать участников экономики правильно себя вести. Но слишком сильное государство может заняться удовлетворением собственных интересов. Поэтому важно, чтобы его усиление компенсировалось усилением гражданского общества. Это очень сложный баланс, о нем, в частности, рассказывает книга «Узкий коридор» Дарона Аджемоглу и Джима Робинсона.
Развитие этих институтов требует больших вложений, и нужна быстро растущая экономика, чтобы была возможность собирать больше налогов. Но поскольку отдача от таких вложений – дело отдаленного будущего, у государства должен быть долгий горизонт планирования, а среди конкурирующих во власти групп должен быть консенсус.
Общность интересов, способствующая развитию, может проявиться во время кризиса – экономического, как во время Великой депрессии в США, или во время войны. А вот нынешний пандемический кризис во многих странах даже усилил конфликты внутри общества, и это связано с тем, что из-за его медицинской природы потребовалось очень сильное вмешательство государства в свободы граждан. Такого конфликта, возможно, и не было бы, будь мы абсолютно уверены, что государство вернет обратно наши права, когда пройдет кризис. Но уверенности в этом нет: опыт, накопившийся за многие века общения с государством, свидетельствует, что оно само ничего не отдает.
Помочь в таких кризисных ситуациях, да и в развитии экономики, общества, отдельных компаний, может увеличение доверия.
Во время кризиса от государства особенно ждут помощи, но так ли она нужна?
После кризиса 1998 г. правительство Евгения Примакова почти никак не участвовало в его преодолении, и все решили рыночные силы, которые в итоге положили начало десятилетию самого быстрого экономического роста в российской истории. В кризис 2008 г., наоборот, правительство было сильным, у него были деньги, и оно спасало собственников практически обанкротившихся компаний.
В кризис 2008 г. не произошло созидательного разрушения, не было очищающего эффекта кризиса, и даже стало еще хуже. Российское государство фактически заявило: «Вот вы говорили, что бизнесмены лучше нас знают, как управлять экономикой, а посмотрите, до чего они ее довели, и только мы их спасли. Поэтому теперь государство будет решать всё». Эта ситуация во многом объясняет то, что в следующем десятилетии у нас наблюдалась фактическая стагнация.
В борьбе с кризисом нужно понимать его причины и действовать исходя из того, что важнее – быстро решить проблему или, быть может, пострадать сейчас, но заложить основы для более здорового и долгосрочного роста в будущем.
Вмешательство государства действительно оправдано, когда есть внешние эффекты, и пандемия – классический пример: чтобы спасти жизни людей, государства сознательно тормозят экономики. Поэтому здесь логично звучат слова: «Дорогое государство, ты заставило нас сесть на карантин, мы не можем заработать. Обеспечь нас тогда деньгами».
Антимонопольная политика – одна из важнейших сфер государственного регулирования. Сегодня появились крупные технологические компании, которые сильно отличаются от Standard Oil Джона Рокфеллера, разделенной по антимонопольному закону в начале ХХ в., и даже от Microsoft, от которой в 2000 г. Еврокомиссия потребовала предоставить конкурентам возможность устанавливать браузеры и медиаплееры в операционную систему Windows.
Разница в том, что сегодня пользователь Facebook, Google, Amazon, Alibaba, их российских аналогов выигрывает от эффекта масштаба, от того, что другие люди тоже пользуются этой платформой.
Поэтому старые методы антимонопольного регулирования не работают, власти вынуждены искать новые подходы. И ключом является регулирование потоков информации. Изначально полный контроль над данными о человеке имели технологические компании, а новые подходы к регулированию могут дать пользователю больше контроля над информацией о его поведении и упростить передачу им этой информации от одной компании другой. Это подрывает монополию компаний на доступ к информации, усиливая конкуренцию.
Такой подход разрабатывается в западных странах. Китайские же власти хотят забрать информацию о пользователях технологических компаний себе.
Это другая модель – и экономически, и политически. Как она дальше будет развиваться, вызывает большие вопросы, потому что руководящая роль государства, особенно в сфере прорывных технологий, вызывает большие сомнения. Конкуренция на информационном рынке снижается. Произошедшее за последние полгода вмешательство государства в деятельность бизнеса сильно повышает риски того, что экономика Китая будет проявлять себя не так звездно, как в последние десятилетия.
