.png)
Российские частные инвесторы устремились на фондовый рынок. Они ищут идеальную точку входа, поддаются эмоциям, совершают ошибки, а порой проигрывают самим себе. Почему новичку важно помнить про горизонт планирования? Каких ошибок можно избежать? Когда растут американские площадки? И что сулит рынкам поколение Reddit?
Об этом в новом выпуске «Экономики на слух» рассуждают выпускник Российской экономической школы, профессор Университета штата Мичиган Дмитрий Муравьев и финансист, независимый директор Мария Гордон. А еще они рассказывают, как управляют своими инвестиционными портфелями. Мы публикуем основные тезисы подкаста.
Надежда Грошева
Дмитрий Муравьев: Частные инвесторы совершают три типичные ошибки: мало инвестируют в активы с высокой доходностью, формируют недостаточно диверсифицированные портфели и слишком много торгуют. Людям часто кажется, что если ничего не делать, то все будет плохо. Но в финансах может оказаться все наоборот: иногда лучше сформировать правильный портфель и просто забыть о нем.
Ведь предсказывать, упадет рынок или не упадет, очень и очень сложно. Смогут ли частные инвесторы, такие как я, предугадать это? По крайней мере, я не знаю, как это делать. И академическая наука этого не знает.
Мария Гордон: Главный враг инвестора – он сам, его страхи. Нам всегда уютнее в толпе: раз другие это делают, то и мне стоит так же поступить. Удаление из портфеля самого себя, «человечности» и эмоциональности, например, с помощью робоэдвайзеров или «ничегонеделания» – это на самом деле правильно.
Еще очень важен ликбез. Сейчас различные онлайн-сервисы помогают определить риск-профиль человека и правильный для него тип портфеля. Риск и волатильность портфеля зависят от горизонта инвестирования, от того, когда человеку понадобятся деньги. Например, пожилому человеку, который рассчитывает на доход от инвестиций, скорее подходит портфель с большей долей облигаций, а не акций.
Мария Гордон: Зависит от горизонта инвестирования. Если вы вкладываете вдолгую, вам 30 лет и вы надеетесь на рост портфеля на протяжении следующих 20 лет, то не имеет значения, перегрет рынок или нет. К тому же если вы уверены, что рынок на пике, то можете выйти в наличные, отсидеться и потом снова вложить деньги, когда рынок упадет.
Мария Гордон: Важны ожидания инвесторов – чего они ждут от компании в будущем. Когда инфляция идет вверх, а цены на деньги, измеряемые через ставки центральных банков, не движутся, реальная ставка дисконтирования падает. Тогда реальные активы растут в цене. Разумеется, это происходит не всегда.
Справедливая стоимость зафиксирована в конкретный момент. Потому что компании – как живые организмы. Они постоянно меняются. И меняются макроэкономические условия, которые в конечном итоге движут всем. Поэтому справедливой цены навсегда нет. Цена определяется продавцами и покупателями. Это прекрасно, это рынок.
Дмитрий Муравьев: В значительной мере цена акций меняется из-за изменения ожиданий инвесторов. Она зависит от того, чего инвесторы ждут, например, от Tesla через 10 лет. Случается, что компания отчитывается, показывает убытки, а ее акции идут вверх. Потому что инвесторы ждали чего-то худшего. Кажется, что рынок неэффективен, но в целом он довольно эффективен.
Дмитрий Муравьев: Если бы рынки были совсем нерациональны, то умным инвесторам было бы очень легко заработать. И каждый год они бы стабильно обыгрывали рынок. Но куда проще найти тех, кто стабильно проигрывает. А фондов, которые бы стабильно обыгрывали рынок, от силы 1%.
Рынок только кажется иррациональным, но когда смотришь поближе, то понимаешь, что он оказывается очень информативным. Мой любимый пример – это история про «Челленджер». Все помнят страшную трагедию 1986 г., когда взорвался космический корабль с людьми. Государственная комиссия долго изучала обстоятельства трагедии. Но рынки гораздо раньше обнаружили причину. После катастрофы упали акции всех четырех подрядчиков NASA (Lockheed, Martin Marietta, Morton Thiokol и Rockwell. – Ред.), но через два часа акции трех из них выросли, а одного – продолжали падать. Спустя полгода выяснилось, что именно на эту компанию (Morton Thiokol. – Ред.) была возложена ответственность за катастрофу.
Мария Гордон: В среднем коллапсы рынков происходят один раз в пять лет, когда из «бычьего» рынка мы переходим в рынок страха. Тогда рынки падают на 35–40%, а рынки развивающихся стран, таких как Россия, в долларовом измерении могут рухнуть на 50–60%, потому что дешевеет их национальная валюта. Разумеется, ценность активов не меняется так сильно. Причина такого обрушения – эмоциональность, страх и политические ошибки.
Мария Гордон: Я держатель акций «Газпрома», которые купила больше года назад. «Газпром» много лет нес большие социальные обязательства, инвестировал в проекты без большого возврата на капитал и стоил ниже своей стоимости. Покупала бы я сейчас акции «Газпрома» – большой вопрос. Все хорошее, что могло произойти, уже произошло: компания более чем вдвое подорожала. Сейчас я постепенно убираю эти бумаги из портфеля.
Мария Гордон: Прежде был класс «махараджей» – портфельных менеджеров, которые зарабатывали большие деньги: проценты от активов, которыми они управляют. Сейчас же благодаря технологиям происходит демократизация инвестиций.
На российском рынке появление большого количества частных инвесторов может привести либо к увеличению волатильности, либо, если волатильность большая, к ее уменьшению.
Дмитрий Муравьев: Даже на американском рынке индивидуальные инвесторы не играли большой роли до 2020 г. До сих пор было два эпизода их массового прихода на рынок: в 20-х гг. прошлого века до Великой депрессии и до пузыря доткомов начала 2000-х. И вот третий эпизод. Сейчас ко всему прочему появились социальные сети, которые позволили частным инвесторам объединиться. Масштаб этого явления, конечно, поражает.
И хотя капитал, которым владеют индивидуальные инвесторы, очень мал по сравнению с капиталом институциональных инвесторов, это очень важное социальное явление. Эти молодые люди инвестируют в свое образование, узнают больше о финансовых рынках и в будущем смогут грамотно формировать портфели.
Мария Гордон: У меня есть пенсионные активы, откуда из-за налоговых правил я не могу забрать деньги. Там я инвестирую надолго, а когда мне кажется, что рынок уже очень сильно вырос, я просто перехожу в наличные и активы с низким риском и потом реинвестирую.
Активы, которыми я управляю для своей семьи, я разбиваю на акции высокодоходных компаний и облигации, которые дают доход. И еще есть небольшой портфель бумаг, на рост стоимости которых я рассчитываю. Это к вопросу о «Газпроме».
Но я считаю, что всегда нужно быть достаточно скромным. Поэтому лучше, наверное, инвестировать в биржевые фонды, как мы говорили до этого, а не в конкретные акции.
Дмитрий Муравьев: Мои пенсионные деньги лежат в очень диверсифицированных фондах. В Англии и Америке к пенсионным деньгам относишься иначе, чем к деньгам на брокерском счете. С брокерским счетом можно позволить себе больше вольности. Кроме того, примерно 10% моего портфеля я отвожу под всякие эксперименты, включая опционы. Получится или нет, будет видно лет через пять. Но ведь я не только зарабатываю на инвестициях, а еще и получаю материал для исследований. Если ты не торгуешь, то пишешь исследования о том, чего не понимаешь.
Дмитрий Муравьев: Иногда получается узнать что-то действительно интересное. Например, мы обнаружили, что в среднем американский рынок растет с 23.30, когда американские инвесторы спят, до 3.30 утра по американскому времени. В это время собирается много новостей, неопределенность уменьшается, и тут как раз приходят европейские инвесторы, начинают покупать, и цены растут.
Дмитрий Муравьев: Законы мира финансов актуальны не только для инвестиционного портфеля. Наш разговор показывает, почему и я, и Мария, почему все хотят инвестировать в отдельные акции. Если я просто вложил в индексный фонд, который вырос, допустим, на 2–3%, то и рассказать друзьям нечего. А вот если я инвестировал в «Газпром» в ноябре 2020 г., то спустя год мне есть чем похвастаться.
Когда учишь студентов, то объясняешь им, что научить психологии мы не сможем. И что они это почувствуют, когда начнут инвестировать. Психология очень важна. Я знаю менеджера одного крупного фонда, который нанимает молодых ребят, потому что сам он не может инвестировать в GameStop или биткойн. Он прошел через 2008 г., и ему страшно. А молодые ребята про 2008 г. знают только понаслышке. Они готовы рисковать и поэтому больше зарабатывают.
Это чувства, эмоции, без которых жизнь была бы очень скучна. А долгосрочное потенциальное богатство – далеко не все в этой жизни.
