.png)
Один из выпусков «Экономики на слух» с профессором РЭШ Натальей Волчковой был посвящен теме гендерного неравенства, а также работам экономического историка Клаудии Голдин, которая в 2023 г. получила Нобелевскую премию за вклад в понимание положения женщин на рынке труда. GURU публикует тезисы этого выпуска, дополненные статистикой. Из статьи вы узнаете, по какой кривой на самом деле пролегал путь женщин на рынок труда. Как ожидания мешали их карьере, а потом помогали? Какую роль сыграли противозачаточные средства? Как СССР вывел женщин на рынок труда? И как они делили с советскими мужчинами домашние хлопоты?
Работы Клаудии Голдин показали, что роль женщин росла на рынке труда США не синхронно с индустриализацией. Если смотреть на длительные периоды начиная с конца XVIII в., то мы увидим, что при переходе от сельского хозяйства к промышленности участие женщин в экономике менялось по U-траектории: изначально более высокое, оно сначала снижалось и лишь потом начало расти. Дело в том, что женщины, как выяснила Голдин, более активно, чем считалось, участвовали в рабочей силе. Например, наравне с мужьями они могли вести домашний бизнес, но часто указывали род занятий просто «жена», что привело к недооценке их экономической роли.
При переходе от сельского хозяйства к обрабатывающей промышленности число мелких собственников, а с ним и доля женщин в рабочей силе снижалась. К тому же при развитии промышленности, когда со временем начал расти доход семьи, который обеспечивал работающий на фабрике муж, замужние женщины чаще оставались дома, беря на себя ведение хозяйства и уход за детьми. Это важный урок истории, показывающий, что экономический рост вовсе не автоматически сократит гендерные различия на рынке труда, указывается в материалах Нобелевского комитета.
По мере роста доходов в экономике начинает все большую роль играть образование, растут образованность женщин и, следовательно, их производительность и доход. Ситуация начинает меняться: работая вне дома, женщина может принести семье больше пользы, чем если она будет только вести хозяйство.
На тему исследований Голдин вы также можете почитать колонку профессора РЭШ Хосни Зоаби, а еще проверить свои знания о гендерной экономике с помощью нашего теста.
Начав работать, женщина в определенный момент сталкивалась с выбором, продолжить карьеру или бросить ее и выйти замуж. Этот выбор был связан не только с тем, что женщине было трудно совмещать работу на рынке и домашнюю, но также с законодательными ограничениями и с тем, что общество негативно относилось к работающей замужней женщине. Не рассчитывая на то, что карьера будет продолжительной, женщина меньше вкладывала в образование, что, в свою очередь, снижало ее ценность на рынке труда и дестимулировало ее заниматься карьерой. Ведь образование становится инвестицией, когда оно приносит отдачу долгие годы. (Кстати, образование может быть инвестицией не только в карьеру, но и в будущий брак: до сих пор колледж называют рынком замужеств.)
Во второй половине XX в. социальные изменения привели к тому, что замужние женщины начали часто возвращаться на рынок труда, когда их дети взрослели, но их возможности были ограничены выбором в пользу дома, сделанным десятилетия назад. Это сказывалось и на их дочерях, поскольку они, когда их матери вернулись на рынок труда, уже выбрали свой образовательный путь и лишь потом поняли, что у них может быть долгая и активная карьера. «На протяжении большей части XX в. женщины недооценивали, сколько они будут работать; ожидания и результаты начали совпадать только в 1970-х», – говорится в материалах Нобелевского комитета. Тот факт, что женщины часто и надолго покидали рабочую силу, объясняет, почему средний уровень занятости женщин увеличился так незначительно, несмотря на их массовый приток на рынок труда во второй половине XX в.
Голдин показала, что гендерный разрыв в доходах значительно сократился и во время промышленной революции (1820–1850 гг.), и когда возрос спрос на административные и канцелярские услуги (1890–1930 гг.). Однако, несмотря на экономический рост, повышение образованности женщин и удвоение доли женщин, работающих за плату, разрыв в доходах оставался в США почти неизменным с 1930 по 1980 г.
Оказывается, дискриминация в оплате труда женщин (т. е. различия, которые не могут быть объяснены производительностью, образованием или возрастом) в XX в. значительно выросла с ростом сектора услуг. С конца XIX в. по 1940 г. разница в оплате труда мужчин и женщин, которую можно объяснить дискриминацией, увеличилась в обрабатывающей промышленности США с 20 до 55%. Почему?
Дело в новых практиках найма. Прежде женщины обычно работали в секторах, где оплата труда была сдельной, поясняется в материалах Нобелевского комитета, работникам этих отраслей платили в зависимости от их производительности. Но затем наниматели стали переходить от сдельных контрактов к ежемесячной зарплате, а потому они были заинтересованы в продолжительном сотрудничестве с работниками. А поскольку от женщины ждали, что рано или поздно она предпочтет семью работе, то наниматели сильнее ее дискриминировали. «Таким образом, ожидания повлияли не только на потенциальных сотрудниц, но и на их потенциальных работодателей», – пишет Нобелевский комитет.
Сегодня гендерный разрыв в зарплатах в России в среднем приближается к 40% (но может достигать почти 70%), показывало исследование НИУ ВШЭ. Разрыв во многом объясняется структурой занятости – например, женщины чаще работают в менее производительных секторах. До сих пор существуют стереотипы: часть профессий считаются мужскими, хотя уже не требуют большей физической силы.
Развитие технологий, повышение производительности и зарплат делали работу по найму все более привлекательной для образованного человека. И женщины это осознали. Но с рождением ребенка женщина все так же выпадала с рынка труда. Одно нововведение многое изменило – это была противозачаточная таблетка: она позволила женщине планировать, как долго она будет работать.
Это привело к тому, что женщины стали позже рожать детей, а так как женщина дольше оставалась на рынке труда, то и дискриминация в зарплате снижалась, а сами женщины начинали все больше вкладывать в свое образование. Женщины стали занимать должности, о которых прежде и мечтать не могли.
Но по-прежнему рынок наказывает женщин за материнство. Женщина, родившая ребенка, и 20 лет спустя получает на 15–20% меньше, чем нерожавшая женщина.
Согласно данным Всемирного банка, участие женщин в рабочей силе почти не изменилось за 30 с лишним лет: 39,4% в 1990 г. и 39,5% в 2022 г. Максимум был в 2005 г. – 39,8%. А доля женщин, относящихся к рабочей силе, даже снизилась с 55 до 53% в 2021 г. (для сравнения: 80% мужчин). В России разрыв намного меньше: к рабочей силе относится 70% женщин, примерно столько же было и в 1990 г., а минимум был в 1998 г. – 62%. Участие женщин в рабочей силе – 48,6%, что немного выше, чем в 1990 г. Почти полного паритета страна достигла в 2006 г., когда показатель составлял 49,5%.
Чтобы преодолеть гендерное неравенство хотя бы на рынке труда, миру понадобится от 197 до 430 лет в зависимости от страны и скорости изменений, показывали расчеты экономистов МВФ. Неравенство дорого обходится обществу. Например, страны с формирующейся рыночной экономикой и развивающиеся страны могли бы увеличить свой ВВП примерно на 8% за несколько лет, повысив уровень участия женщин на рынке труда на 5,9 п. п.
В СССР, нуждавшемся в индустриализации, хорошо понимали, какие резервы рабочей силы можно найти среди женщин. Что показывают цифры? В 1885 г. во время индустриализации Российской империи 22% работавших на фабриках были женщинами, приводит данные историк Венди Голдман в книге «Женщины у ворот. Гендер и промышленность в сталинской России». В годы Первой мировой войны доля женщин в промышленности увеличилась – с 31,4% в 1913 г. до 45% в 1918 г. После Гражданской войны присутствие женщин в промышленности резко сократилось. К 1924 г. доля женщин на промышленных предприятиях составляла 27,5% и была почти неизменной по 1930 г. (28,4%), хотя с 1923 г. число женщин в крупной промышленности более чем удвоилось – с 423 200 до 885 000. Но потом их доля начала расти, достигнув в 1933 г. 35,5%.
В 1932 и 1933 гг. женщины были единственным новым источником рабочей силы для развивающейся экономики, пишет Голдман, поэтому «формирование советского рабочего класса невозможно понять без участия женщин». К 1935 г. 42% всех промышленных работников были женщины. В 1939 г. более трети, или 34,3%, женщин, живущих в городах, работали – такие данные приводятся в работе профессора РЭШ и старшего преподавателя Университета Хельсинки Андрея Маркевича «Советские городские домохозяйства и путь к всеобщей занятости».
Участие женщин в советской рабочей силе поддерживала система яслей, детских садов, школ. Но, обязав женщин работать, советское общество не было готово разгрузить их от второй их работы – домашнего хозяйства. «30,4% женщин считали усталость от домашней работы главным препятствием для получения удовольствия от досуга», – пишет историк Виктория Тяжельникова. В ее работе приводятся данные о том, на сколько больше времени, чем мужчины, женщины тратили на домашнюю работу и как сократилась эта разница, если сравнить 1965 и 1986 гг. (на основе данных по Пскову, где проводились исследования бюджетов времени). Если в 1965 г. женщины тратили в 2,6 раза больше времени, то в 1986 г. разрыв сократился до 2,1 раза. Например, на готовку женщины тратили примерно в 5 и 3 раза больше времени соответственно, на покупку продуктов и повседневных товаров – в 3 и 1,7 раза, на стирку и глажку – в 21 и почти 16 раз больше! Но были и домашние работы, на которые мужчины тратили больше времени, например ремонт.
Гендерному неравенству была посвящена одна из дискуссий Просветительских дней РЭШ. С ее тезисами вы можете ознакомиться здесь.
