.png)
Измерение инфляции остается непростой задачей. Казалось бы, достаточно проверить, как меняется стоимость определенной корзины товаров и услуг. Но ведь эта корзина не статична: одни товары выбывают из нее, другие добавляются, а третьи изменяются. От того, как будет учтено изменение качества корзины, зависит и точность измерения инфляции. В конечном счете это влияет на денежно-кредитную и бюджетную политику.
Анна Левицкая
В декабре 1996 г. Консультативная комиссия по изучению индекса потребительских цен в США, которую возглавлял экономист Майкл Джей Боскин, опубликовала доклад. Она обнаружила, что индекс потребительских цен (CPI) систематически завышал рост стоимости жизни более чем на 1 процентный пункт (п. п.). Отчет комиссии вызвал большой интерес, поскольку от динамики индекса зависит очень много, включая индексацию социальных пособий и величину налоговых поступлений, не говоря о монетарной политике. «Если рост стоимости жизни преувеличен, значит, преуменьшен такой важный показатель, как реальный доход семьи (покупательная способность дохода типичной семьи)», – писали Эндрю Абель и Бен Бернанке в учебнике по макроэкономике.
Значительная часть этого завышения инфляции (0,6 п. п. из 1,1 п. п. в 1996 г.) объяснялась неточной оценкой изменения качества товаров и услуг. Ведь если оно выросло, значит, потребители стали, возможно, не просто больше платить, но и больше получать, и это должно быть учтено при расчете инфляции. 20 лет спустя экономист Брент Мултон обновил эту оценку, подсчитав, что к 2017 г. качественные искажения давали дополнительные 0,34 п. п. к инфляции.
Одним из стандартных методов корректировки инфляции на качество является гедонистический метод: товар или услугу раскладывают на значимые характеристики, оценивают полезность каждой из них, а затем корректируют изменение цены, чтобы «вычесть» влияние изменения качества. Бюро статистики труда США (BLS) использует гедонистические модели для оценки изменения цен, например, на одежду, электронику, жилье, компьютеры, смартфоны (см. врез «Как измеряют инфляцию смартфонов»).
Основная идея – связать стоимость товара с его характеристиками, объясняет Олег Шибанов, руководитель Центра макроэкономических исследований «Сбера» и профессор РЭШ. Поскольку качество смартфона зависит от памяти, процессора, свойств экрана, можно по историческим данным определить, сколько должен стоить телефон с новыми характеристиками. Когда цена выше «регрессионной оценки», произошла инфляция, когда ниже – дефляция. Обычно учитывать качество относительно легко для товаров, особенно электроники и квартир, и сложнее – для услуг, продолжает Шибанов: «Например, как воспринимать расширение каталога в онлайн-кинотеатре – это увеличение качества, или поддержание интереса пользователей, или инвестиции в будущие подписки?»
Корректировка осложняется тем, что товар обычно обладает самыми разнообразными характеристиками и нужно определить наиболее важные из них. А их набор может меняться со временем. Авторы исследования, опубликованного Национальным бюро экономических исследований США, разработали модель, которая позволила бы находить связи и закономерности между изменением цен и характеристиками товаров. Для этого экономисты использовали базу данных Nielsen за 2006–2015 гг., включающую 2,6 млн товаров с уникальным штрихкодом. Данные были собраны более чем по 40 000 магазинов, на которые приходится 54% продаж продуктовых магазинов, 55% продаж аптек, 32% продаж оптовых сетей и 2% продаж в магазинах «у дома».
Затем авторы исследования сделали следующий шаг – использовали модель, чтобы скорректировать индекс потребительских цен на изменение качества товаров. Если рассчитанная стандартным методом (на основе формулы Торнквиста) инфляция в продуктах питания составила 5,9%, то после корректировки показатель сократился до 2,8%. Другими словами, с учетом корректировки инфляция была более чем вдвое ниже. В непродовольственных товарах стандартный индекс потребительских цен за изученный период составил -14,4%, а скорректированный на качество – уже -12,9%. То есть после корректировки на качество дефляция оказалась чуть меньше. Но этот результат, скорее всего, связан с моделью потребления непродовольственных товаров, полагают авторы исследования: все-таки выборка была построена в основном на базе продовольственных магазинов, тогда как непродовольственные товары зачастую покупают у профильных ритейлеров.
Традиционные методы расчета инфляции могут существенно переоценивать темпы роста цен и занижать тем самым реальный рост выпуска, делают вывод авторы исследования. Это говорит о том, что корректировка на качество должна полнее охватывать потребительскую корзину. Сейчас же, по их оценке, Федеральное бюро статистики труда США при расчете инфляции применяет корректировку только к 7,5% корзины. В основном это товары, качество которых сильно меняется из-за инновационных усовершенствований (т. е. техника и электроника) либо из-за сезонных изменений, как в случае с одеждой.
В Германии поправка на качество применяется к еще меньшей части корзины – 1,4%, выяснили экономисты Бундесбанка. В целом для еврозоны, по данным за 2017–2020 гг., поправка на качество составляет до ± 0,2 п. п. для общей инфляции и колеблется в диапазоне ± 0,1 и 0,3 п. п. для базовой инфляции (без учета изменения цен на волатильную часть корзины – продукты питания и топливо). Сильнее поправка на качество влияет, конечно, на изменение цен на технику: например, инфляция для стиральных машин в крупных странах еврозоны была бы примерно на 3,5 п. п. ниже официальной в период с 2000 по 2005 г. и примерно на 0,5 п. п. ниже с 2017 по 2021 г. (если бы цены корректировались единым способом).
По оценке Шибанова, в среднем до коррекции речь обычно идет об искажении ИПЦ в 0,5–1 п. п. в год для крупных экономик, где потребление меняющихся в качестве товаров выше. Это довольно много. Если цель по инфляции ФРС – 2% в год, то отклонения на 0,5–1 п. п. составляют огромную долю от этих значений, указывает Шибанов.
Качественные искажения могут также быть одной из причин, почему инфляционные ожидания зачастую превышают фактическую инфляцию: если статистические ведомства хотя бы отчасти учитывают изменения в качестве, то домохозяйства – нет. Покупатели не платят по скорректированным на качество ценам, пишет Стефани Парсонс, бывший экономист Резервного банка Австралии. А значит, люди могут иначе воспринимать реальные ставки и свой доход, что, в свою очередь, может влиять на потребление, сбережения и инвестиционные решения.
Корректировка на качество может иметь последствия для монетарной политики, влияя на интерпретацию инфляции, полагает Парсонс. Искажение, завышающее инфляцию, может приводить к более жесткой ДКП, чем, возможно, нужно экономике, говорит Шибанов.
Кроме того, подходы к корректировке качества могут различаться в национальных статистических управлениях, что приводит к различиям в восприятии реальных доходов в разных странах. Например, среднее изменение цен на мобильные телефоны в странах еврозоны с 2016 г. колеблется от +5% в Португалии до -17% в Ирландии.
Есть и другая сторона вопроса, продолжает Шибанов. Долгое время развивающиеся страны постепенно увеличивали международную торговлю и конкурировали с продуктами и услугами других стран на внутренних рынках. В последние годы на некоторых крупных развивающихся рынках, особенно в Китае, произошел разворот тренда – объем торговли по отношению к ВВП меньше, чем до 2008 г. «Для России этот вопрос такой же острый – мы видим восстановление розничных продаж за счет импорта из новых стран-партнеров. Насколько это изменило качество товаров, которые нам доступны? Где-то оно улучшилось, где-то (особенно в автомобилях и судя по их ценам) могло ухудшиться», – рассуждает Шибанов. Поэтому влияние на качество и последствия для инфляции еще требуют отражения в методологии, подытоживает он.
Росстат делает поправку на качество: если один товар заменяется в корзине на более дорогой, то разница в цене может быть полностью объяснена повышением качества, а индекс цены остается неизменным (см. подробнее врез «Как Росстат учитывает качество»).
Аналитики Telegram-канала «Твердые цифры» Родион Латыпов, Елена Ахмедова и Егор Постолит обнаружили качественные аномалии в российской инфляции, сравнив динамику средних потребительских цен и индексы цен на аналогичные товары и услуги. Средние цены показывают, сколько стоят товары и услуги, представленные в данный момент на рынке, объясняет Латыпов, а индекс цен показывает, как меняется стоимость фиксированной – заранее установленной – корзины товаров и услуг. Если динамика средних цен обгоняет ИПЦ, это говорит о том, что качество потребляемых товаров улучшается (корзина Росстата может не поспевать за изменениями в потреблении). Если же динамика ИПЦ, наоборот, превышает динамику средних цен, как, например, было в кризисные 2015–2016 годы, это указывает на ухудшение качества потребления. Можно было бы предположить, что нечто похожее произойдет в 2022–2023 гг. Но расчеты показали, что динамика средних цен значительно превысила динамику ИПЦ и превышение оказалось аномально высоким, рассказывает Латыпов. Например, для смартфонов в феврале 2023 г. разлет составил 46 п. п.: индекс цен на смартфоны снизился на 12,8%, тогда как средние цены выросли на 33,6%. Это очень много по историческим меркам, даже в январе 2020 г., когда наблюдаемый набор смартфонов был значительно пересмотрен, расхождение осталось в пределах 16 п. п.
Одна из возможных причин – вынужденный уход в качество в 2022 г., полагают авторы исследования. Товары и услуги в 2022 г. стали выбывать из ассортимента значительно интенсивнее, чем обычно, и часто их со временем заменяли более дорогие аналоги. Это отражалось в средних ценах, а вот ИПЦ в силу особенностей методики его расчета может такие изменения игнорировать, рассказывает Латыпов. Цена такого нетипичного расхождения по всем компонентам корзины ИПЦ, по оценкам аналитиков, составила +1,5 п. п. То есть с поправкой на аномальный разлет между средними ценами и индексами цен годовая инфляция в феврале 2023 г. достигла бы как минимум 12,5% вместо официальных 11%.
