.png)
Что о нашем будущем могут рассказать наши ожидания? Как связаны две науки – экономика и психология? Почему менее реалистичное представление о человеке оказывается более полезным для построения прогнозов? Об ожиданиях и их влиянии на экономику в недавнем выпуске «Экономики на слух» рассказывал выпускник РЭШ, научный сотрудник Института финансовых исследований им. Лейбница (SAFE) Константин Егоров. GURU публикует основные тезисы этого выпуска.
- Как произошла революция рациональных ожиданий, и как она повлияла на госполитику.
- В чем состоит «критика Лукаса».
- Как рождаются самосбывающиеся кризисы, когда предпринимательство, по выражению Джона Мейнарда Кейнса, «хиреет и испускает дух».
- Почему экономисты видят людей совершенными компьютерами, на самом деле не считая их таковыми.
Ожидания играют очень большую роль в экономике. И в последние несколько лет мы могли в этом убедиться. Вдруг по телевизору мы услышали про какую-то эпидемию, и почему-то из магазинов сразу исчезли гречка и другие продукты длительного хранения. Хотя все, что поменялось, – наши ожидания, ведь самой гречки меньше не стало.
Другой пример – когда во время пандемии 2020 г. центральные банки развитых страны снижали ставки, а правительства запускали щедрые программы поддержки экономики, многие эксперты предупреждали: вы меняете ожидания людей, они будут думать, что вы не готовы на решительные шаги по борьбе с инфляцией, и это приведет к ее росту. Эти экономисты оказались правы: инфляция разогналась до рекордных за десятилетия уровней.
Случается, что одних ожиданий уже достаточно, чтобы вызвать то, чего люди боятся. Классический пример самосбывающихся ожиданий – набег на банки. Допустим, начали распространяться слухи, что банк, в котором лежат мои деньги, не так надежен, как считается. Я полностью рациональный человек и знаю, что банк абсолютно надежен, но я не уверен, что и другие вкладчики столь же рациональны и понимают, что эти слухи – ложь. Исходя из этого моя лучшая реакция – забрать деньги из банка. Такая коллективная логика и приводит к набегам на банки и их банкротствам. Поэтому, как и показывает теория игр, важно не только насколько люди рациональны, но и насколько они считают друг друга рациональными.
Экономисты всегда догадывались, какую роль играют ожидания, но прежде это было очевидно на уровне одного человека: он ожидает, допустим, падения дохода и начинает экономить. Переворот в понимании роли ожиданий случился во время Великой депрессии. Каждое домохозяйство логично думало, что нужно подзатянуть пояса, так же думало правительство. Это привело к падению спроса и кризису. И нетривиальная мысль Джона Мейнарда Кейнса состояла в том, что, когда совпадают ожидания очень многих людей, которые одновременно начинают затягивать пояса, есть риск возникновения самосбывающегося кризиса.
Следующий большой шаг был сделан уже в 1970-е гг., когда произошла так называемая революция рациональных ожиданий, которую связывают в первую очередь с именем Роберта Лукаса. Он развил эту теорию, согласно которой люди закладывают в свои ожидания всю имеющуюся информацию и это ограничивает возможности властей влиять на экономику. Как это работает? Представим, что во время кризиса правительство решает: все экономят, поэтому я буду не затягивать пояс, а, наоборот, потрачу больше, чтобы вывести экономику из ловушки самосбывающихся ожиданий. Но вместе с политикой меняются и ожидания людей.
«Критика Лукаса» объясняет, почему центральный банк или правительство не могут все время стимулировать рост экономики, закачивая в нее деньги. Допустим, мы ждем, что центральный банк будет всегда стимулировать экономику, ждем, что завтра он снизит процентные ставки, а цены в ответ вырастут. Что мы сделаем? Мы уже сегодня станем повышать цены – в итоге будет расти не экономика, а инфляция. Поэтому центробанки могут сглаживать деловые циклы, но не могут сильно менять траекторию роста.
«Можно все время дурачить некоторых, можно некоторое время дурачить всех, но нельзя все время дурачить всех». Авраам Линкольн
«Федеральная резервная система не может систематически заставать врасплох население». Эндрю Абель, Бен Бернанке
Есть много примеров, показывающих, как политика из-за изменения ожиданий приводит к противоположным результатам. Один из них, получивший название «эффект кобры», – это попытка британцев сократить число змей в колониальной Индии. Они начали платить местному населению за убитых змей, но эти выплаты изменили ожидания людей и их поведение: те стали разводить змей и убивать их. Результат оказался противоположным замыслу: змей стало намного больше.
Не найти экономиста, который не признавал бы важность ожиданий. Но есть споры по определенным вопросам, в том числе о том, насколько рациональны ожидания. Сейчас основный подход – ожидания полностью рациональны, а люди похожи на совершенный компьютер, который видит все возможные альтернативы, четко их оценивает и делает наилучший выбор на основе всей имеющейся информации. Другой подход – люди могут систематически совершать ошибки под воздействием эмоций и когнитивных искажений.
Первый подход кажется нереалистичным, но на самом деле никто и не считает людей совершенными компьютерами. Почему же такие странные взгляды стали мейнстримом? Потому что они позволяют моделировать поведение людей: экономисты не считают людей совершенными компьютерами, мы просто предполагаем в моделях, что они совершенные компьютеры. И как ни удивительно, но большую часть поведения удается объяснить именно при таком, казалось бы, нереалистичном подходе. Потому что, если исходить из иррациональности поведения, будет невероятное количество возможных исходов. Мы ведь не знаем, какие люди на самом деле.
Монетарная политика влияет через разные каналы на ожидания разных экономических агентов, поэтому центробанку важно замерять инфляционные ожидания и населения, и предприятий, и аналитиков. Например, при изменении процентных ставок центробанком меняются ставки по ипотеке, и это может привести к тому, что поведение населения изменится. Ставки по кредитам для бизнеса тоже изменятся, поэтому нужно измерять его ожидания, чтобы понять, как он пересмотрит свои инвестиции. Меняются цены активов, которые тоже зависят от инфляционных ожиданий, особенно если это облигации, защищенные от инфляции (номинальная стоимость облигации или купон меняются вместе с инфляцией).
Инфляционные ожидания могут меняться под воздействием как общего роста цен, так и на какие-то отдельные товары. Самый очевидный пример – бензин: рост цен на него – надежный предсказатель ускорения инфляции. Почему? Есть как минимум два объяснения, и оба справедливы:
- первое связано не с ожиданиями, а с тем, что бензин – ключевой товар в экономике, который задействован в производстве других товаров и услуг. Поэтому они дорожают вместе с бензином;
- второе объяснение лежит больше в области психологии, и оно особенно актуально для таких стран, как Америка, где общественный транспорт не развит и люди больше используют личные машины. Им не только приходится больше тратить на бензин при его подорожании, но они еще, всякий раз проезжая мимо заправок, видят, как растет ценник. Так бензин оказывается как бы витриной инфляции. В других странах роль такого маркера инфляции могут выполнять и другие товары, например гречка в России.
Важная задача для центральных банков – не допустить, чтобы рост цен на отдельные товары перешел в рост общей инфляции. Сейчас экономисты говорят о двух режимах инфляции – высоко- и низкоскоростном. При первом риски такого распространения роста цен на отдельные товары по всей потребительской корзине усиливаются.
Мы все можем влиять на ожидания других людей – словами и делами. И центральным банкам очень нравится это делать с помощью именно слов. Они так верили в силу своих слов, что, когда инфляция в 2021 г. начала разгоняться, они рассчитывали, что смогут ее «заговорить». ФРС надеялась, что ей достаточно говорить о том, что это временный процесс, находящийся под контролем. Но слов оказалось недостаточно, и ФРС пришлось перейти к самому агрессивному за десятилетия повышению ставок.
Вера в силу своей коммуникации сформировалась у ФРС после кризиса 2008 г. Ее сотрудники тщательно анализируют, как речи руководства Федрезерва влияют на экономику, используют алгоритмы машинного обучения, анализируют тексты выступлений, меняют их, чтобы добиться желаемого результата. Отчасти их вера в силу своей коммуникации оправданна, хотя среди экономистов есть и скептики, которые считают, что слова нужно подкреплять делами.
