.png)
Энергетический переход поможет спасти среду обитания человечества, но разрушит среду обитания множества работников отдельных отраслей. Оценить возможные последствия попыталась группа экономистов, включая профессора РЭШ Герхарда Тевса.
Материал подготовлен на основе статьи, опубликованной на портале FREE Network.
Авторы: Фернандо Арагон (Simon Fraser University), Хуан Пабло Руд (Royal Holloway), Майкл Симмонс (Umeå University), Герхард Тевс (РЭШ).
Постепенный отказ от угля считается ключевым слагаемым энергетического перехода. Но для тех, кто работает в угольной промышленности, эта мера (при всей ее важности для решения экологических проблем) станет большим ударом. Насколько большим, показывает история сворачивания угольной отрасли Великобритании при Маргарет Тэтчер. Используя этот естественный эксперимент, мы оценили долгосрочные последствия для шахтеров, которые потеряли работу или были вынуждены переехать. Их потери оказались велики – полученные нами результаты серьезно превысили оценки в других исследованиях, посвященных массовому сокращению рабочих мест. Более того, под ударом окажется множество людей, не работающих в угольной промышленности.
Согласно докладу Межправительственной группы экспертов по изменению климата (IPCC), ограничение глобального потепления 2 градусами по Цельсию требует почти полного и быстрого отказа от использования угля в производстве электроэнергии. Такая радикальная мера радикально повлияет и на огромное число людей, которые работают в угольной промышленности или как-то зависят от нее. Наши предварительные расчеты показывают, что закрытие 2300 угольных шахт, работающих в промышленном масштабе, приведет к сокращению более 5 млн рабочих мест шахтеров по всему миру. На Рис. 1 показано, как распределены по разным странам добыча угля и шахты, которые могут быть закрыты.
Рисунок 1. Крупнейшие угольные шахты мира. Семь стран, являющихся основными производителями и экспортерами угля, отмечены зеленым цветом
Источник: база данных SNL Energy агентства S&P Global
Чтобы изучить последствия, можно обратиться к истории. В нашем исследовании (Rud et al., 2022) мы оценили среднее сокращение дохода шахтеров, которые потеряли работу в результате одного из самых печально известных трудовых конфликтов ХХ в. – сворачивания угольной промышленности Великобритании. Когда Маргарет Тэтчер пришла к власти, многие шахты были убыточными (Glyn, 1988). В 1984 г. ее правительство объявило о прекращении работы 20 шахт. Когда подробности дальнейшего закрытия угольных производств попали в прессу, профсоюз шахтеров призвал к всеобщей забастовке. Она продолжалась почти год и закончилась сокрушительным поражением шахтеров. С 1985 г. закрытие шахт происходило столь стремительно, что сворачивание угольной промышленности Великобритании считается самым быстрым для отдельно взятой отрасли в истории развитых экономик (Beatty and Fothergill, 1996). Как показано на Рис. 2, закрытие шахт привело к резкому сокращению рабочих мест среди шахтеров: с 250 000 в 1975 г. до менее 50 000 к 1995 г.
Рисунок 2. Занятость в угольной промышленности Великобритании в 1975–2005 гг.
Примечание: данные о количестве шахтеров получены из Национального управления угольной промышленности (1970 –1993 гг.) и были использованы в статье Aragon et al. (2018). Доля занятости, указанная на правой оси, рассчитана на основе опроса New Earnings Survey, ставшего основным источником данных для этой статьи.
В основе проведенного нами эмпирического анализа лежит набор данных, полученный из опроса New Earnings Survey Управления национальной статистики Великобритании. Он охватывает продолжительный отрезок времени (с 1975 г.) и примерно 1% населения Великобритании. С 1979 по 1995 г. (этот период выделен серым цветом на Рис. 2) среди работников в возрасте 25–55 лет, которые работали на одной и той же шахте не менее двух лет подряд, мы выявили 2152 уволенных. Этих шахтеров мы сопоставили с работником обрабатывающей промышленности, отобранным на основе большого набора характеристик, включая возраст, пол, отработанное время, занятость и доход до увольнения, географическую административную единицу (графство), а также факт определения заработной платы коллективным договором.
На Рис. 3 представлены данные о различиях в динамике доходов и заработной платы за четыре года до и в течение 15 лет после увольнения шахтеров. График А на Рис. 3 показывает, что почасовая заработная плата и еженедельный доход снизились примерно на 40% в течение года после сокращения и восстанавливались очень медленно.
На графике Б Рис. 3 показано изменение доходов с учетом потерь тех, кто так и не смог найти новую работу в другой отрасли. Из-за недостатка данных в New Earnings Survey, которые не включают информацию о доходах самозанятых и работающих в неформальном секторе, нам пришлось сделать некоторые допущения. Мы предполагаем, что у людей не было доходов, которые они получали неформально или как самозанятые (не по трудовому контракту). Такие допущения встречаются и в других исследованиях. При этом мы выделяем две группы, которые отмечены на графике Б Рис. 3:
- черная сплошная линия – люди, чей заработок мы считаем нулевым, если они не попадают в статистику доходов в какой-либо год;
- синяя пунктирная линия – люди, которые нашли работу в течение четырех лет после увольнения с шахты, при этом мы предполагаем нулевой заработок в периоды, когда человек был безработным.
Рисунок 3. Почасовая заработная плата и доходы (график А слева) и общие потери дохода при окончательном сокращении на шахте (график Б справа)
Принимая все периоды, за которые данные отсутствуют, за нули, мы обнаружили, что первоначально – в течение первого года после увольнения – человек теряет около 90% дохода. Более консервативные оценки лишь немногим ниже – около 80%. В долгосрочной перспективе потери сохраняются, и доходы остаются значительно ниже даже через 15 лет после увольнения. В сумме за 15 лет доходы бывших шахтеров оказываются в среднем в 4–6 раз ниже, чем до сокращения. Это означает, что они получают только 40–60% от дисконтированного дохода, который они могли бы иметь.
Полученные результаты значительно выше тех, что приводятся в других исследованиях, посвященных массовому сокращению рабочих мест в какой-то сфере. Couch and Placzek (2010), например, пишут о первоначальных потерях доходов около 25–55%, а Schmeider et al. (2022) – о 30–40%. Davis and Wachter (2012) оценили долгосрочные последствия на основе американских данных и обнаружили, что дисконтированные доходы снижаются в среднем в 1,7 раза.
Такие большие потери в доходах среди уволенных шахтеров, вероятно, обусловлены сочетанием по крайней мере двух факторов. Во-первых, закрытие шахт и сокращение отрасли вынуждало шахтеров переезжать, искать работу в других отраслях и, вероятно, менять специальность. Поскольку добыча угля является узкоспециализированной профессией, им было очень непросто использовать свои знания и навыки в другой сфере (Beatty and Fothergill, 1996; Samuel, 2016). Во-вторых, большинство шахтеров работали в отдаленных и сельских районах, где добыча угля часто являлась основным источником дохода. Это и сейчас остается проблемой для шахтеров по всему миру (см. Рис. 1). Данный фактор снижает способность локальной экономики абсорбировать шахтеров, оставшихся без работы после закрытия шахт, а необходимость переезда значительно увеличивает затраты работников на поиск новой работы.
Негативный шок грозит, вероятно, и людям, занятым в связанных отраслях. К ним относятся, например, работники розничных магазинов и сферы услуг (рестораны и бары), которые столкнутся со значительным падением спроса в регионах, ориентированных на угольную промышленность. Таким образом, закрытие угольных шахт приведет к резкому росту локальной (часто скрытой, т. е. незарегистрированной) безработицы, а также к миграции населения (Aragon et al., 2018). Учитывать эти последствия необходимо, если страны стремятся обеспечить справедливый энергетический переход для всех.
В мире уже есть опыт программ экономической поддержки пострадавших регионов. Они включали среди прочего переподготовку работников, поддержку малого и среднего бизнеса, инвестиции в местную инфраструктуру. Однако успех этих программ был ограниченным, и бывшие шахтерские города остаются одними из беднейших в Великобритании (Beatty et al., 2007). Подготовка комплекса мер, которые позволят снизить издержки переходного периода и не повторить печальный опыт Великобритании, является важной задачей, стоящей перед правительствами разных стран.
