.png)
Абсолютно неожиданное решение Банка России сохранить ключевую ставку 21% в декабре прошлого года, когда все ждали ее повышения, иллюстрирует интересный эффект. Денежно-кредитные условия ужесточились «сами по себе» из-за отмены антикризисных поблажек банкам:в тот момент они соответствовали ставке 24% или даже выше, объяснил ЦБ. Как регулирование банков влияет на экономику и стоит ли пользоваться этим влиянием?
Анна Левицкая
«Важнейший вопрос для регулирующих и надзорных органов заключается в том, каким должно быть их «поле зрения», – подчеркивал председатель ФРС США Бен Бернанке на симпозиуме центробанкиров в Джексон-Хоуле в августе 2008 г. Было это в разгар мирового финансового кризиса, который приближался к кульминации. Чтобы избежать катастрофы, США пришлось потратить сотни миллиардов долларов на спасение крупнейших банков, ипотечных агентств, компаний и поддержку рынков.
Бернанке выступал за системный, или макропруденциальный, надзор – не просто за состоянием банков по отдельности, но также за всей банковской системой. Это понятие появилось еще в 1979 г., но по-настоящему он стал внедряться именно после глобального финансового кризиса. Он показал, что надзора за отдельными финансовыми институтами недостаточно: проблемы отдельных игроков могут быстро распространиться на всю систему, вызвав глобальные экономические потрясения. Чтобы избежать накопления рисков и не упустить из виду слабых мест, необходим системный подход.
Главным результатом «работы над ошибками» стал пакет стандартов Базельского комитета по банковскому надзору («Базель III»). Их задача – «стимулировать» банки формировать буферы капитала и ликвидности на случай возможных потрясений. Например, так. Один из главных банковских нормативов – достаточность капитала: отношение собственных средств к активам, взвешенным с учетом риска. С ним можно «играть»: в хорошие времена, когда экономика и стоимость активов растут, можно временно увеличить минимальное значение норматива (ввести контрциклическую надбавку) – тогда банкам при прочих равных приходится запасать больше капитала либо выдавать меньше кредитов.
Закручивать гайки можно и точечно – увеличить коэффициент риска для определенных активов: чем он выше, тем ниже значение норматива, т. е. тем больше капитала съедает такой актив. Чаще всего требования ужесточаются к отдельным видам кредитования, в которых, по мнению регулятора, копятся риски, или определенным категориям заемщиков.Еще один вариант – надбавки за системную значимость. Логика тут проста: если банк «слишком большой, чтобы дать ему рухнуть», то и спрос с него выше.
Все это сдерживает кредитование, зато делает банки устойчивее к стрессу и позволяет в трудные времена смягчить нормативы до «нормального» уровня. Тогда накопленный буфер капитала позволяет банкам продолжить кредитование, а экономике – избежать кредитного сжатия.
Банк России активно применяет такие меры. В 2018–2019 гг., когда резко ускорились темпы необеспеченного потребительского кредитования, он повысил коэффициенты риска при кредитовании заемщиков, уже обремененных долгами. В 2023–2024 гг. ЦБ методично повышал коэффициенты для разных видов розничных кредитов, а с апреля этого года ужесточает нормативы по кредитам крупным компаниям с повышенной долговой нагрузкой (четверть прироста корпоративного портфеля в 2024 г. обеспечили 20 крупнейших компаний, и у некоторых долговая нагрузка значительно выросла). Использует ЦБ и надбавку за системную значимость.
Оказалось, что влияние этих мер не ограничивается банковским сектором. Например, ипотечный рынок влияет на цены на недвижимость. Ужесточение макропруденциальных инструментов определенно позволяет ограничить темпы роста кредитования и в меньшей степени – рост цен на жилье, подтверждает МВФ. Правда, в период спада, когда кредитование, наоборот, нужно поддержать, их эффект менее выражен. А еще жесткое регулирование банков может охлаждать экономическую активность – как минимум на краткосрочном горизонте, следует из данных МВФ.
Выходит, что центробанки могут использовать банковский надзор для управления денежно-кредитными условиями и контроля над инфляцией? Не совсем.
Согласно принципу разделения Яна Тинбергена, названному в честь первого нобелевского лауреата по экономике, для каждой цели экономической политики необходимо использовать отдельный инструмент. Для контроля над инфляцией в арсенале центробанков есть монетарная политика, а для предотвращения финансовых пузырей – макропруденциальные меры. Однако это верно лишь до тех пор, пока цели обеих политик независимы друг от друга.
В действительности же между ценовой и финансовой стабильностью существует неразрывная связь, пишут экономисты Банка Канады: денежно-кредитная политика (ДКП) направлена на стабилизацию экономического роста за счет ценовой стабильности, а задача макропруденциальной политики – сделать этот рост более устойчивым к циклическим колебаниям. Например, в законе о Банке России говорится, что основной целью его ДКП является «защита и обеспечение устойчивости рубля посредством поддержания ценовой стабильности, в том числе для формирования условий сбалансированного и устойчивого экономического роста».
Жесткая макропруденциальная политика позволяет избежать накопления рисков и помогает банкам выдержать ужесточение ДКП, когда оно понадобится. Недавний пример такой проверки на прочность – борьба с инфляцией после пандемии ковида. Тогда трехмесячная ставка денежного рынка Euribor всего за 1,5 года выросла с -0,5 до 3,88% – в сочетании с общей экономической неопределенностью это могло угрожать финансовой стабильности. Но накопленные банками буферы капитала снизили вероятность дефолтов,следует из исследования Банка Франции: если бы требования к банкам были как до «Базеля III», то вероятность дефолтов из-за ужесточения ДКП была бы на 1 п. п. выше. Аналогично ограничение выдачи кредитов рискованным заемщикам в Канаде позволило сократить количество дефолтов по ипотеке в 2022–2023 гг., когда ключевая ставка подскочила с 0,25 до 5%.
Это позволяет центробанкам меньше бояться банковских кризисов и сосредоточиться на борьбе с инфляцией, пишут экономисты Банка международных расчетов. Эффект особенно заметен, если ужесточение ДКП происходит в условиях высоких долга и инфляции.
Банковские нормативы действуют как автоматические стабилизаторы, сглаживая амплитуду колебаний как в период экономического подъема, так и во время рецессии, считают экономисты Банка Франции. В период постковидного восстановления экономики более высокие требования к капиталу сдерживали кредитование (а с ним и совокупное предложение), зато в период резкого повышения ставок оно сократилось меньше, чем могло бы. Это сократило разрыв между совокупными предложением и спросом, инфляция оказалась меньше, чем могла бы, и, как следствие, ставку пришлось повышать не так сильно, чем понадобилось бы при менее строгих нормативах. Потери экономики тоже оказались меньше.
Более устойчивый банковский сектор может продолжать кредитование инвестиций, это позволяет почти вдвое сократить потери выпуска во время рецессий и в итоге приводит к относительно более высоким темпам экономического роста, показывают экономисты Банка Англии. Чем регулярнее страна использует макропруденциальные инструменты, тем выше темп роста ВВП на душу населения и тем менее он волатилен, говорится и в исследовании Банка международных расчетов.
Банковское регулирование может применяться и точечно. Это помогает охладить «перегревающиеся» секторы без необходимости повышения процентных ставок.
Речь прежде всего о жилищном секторе. Чтобы сдержать рост цен на недвижимость с помощью монетарной политики, придется сильно повышать ставку, а это уже отразится на всей экономике, объясняют экономисты ЕЦБ. «ДКП – это грубый инструмент, предназначенный для стимулирования совокупного спроса во всех секторах, даже если некоторые из них перегреты. Макропруденциальная политика же может быть нацелена на определенные секторы. Это особенно полезно для защиты от чрезмерного риска, когда ставки должны оставаться низкими в течение длительного времени», – пишут экономисты Банка Канады.
Канадский регулятор столкнулся с подобной дилеммой в 2015 г. Из-за падения цен на нефть ему пришлось снизить процентную ставку до 0,5% и удерживать ее на этом уровне два года. Низкие ставки позволили поддержать экономический рост, но одновременно привели к скачку цен на жилье на 40%. Ужесточение макропруденциальных требований в ипотеке позволило охладить рынок жилья, и в 2017 г. цены перешли к снижению.
Еще один интересный эффект: поскольку ценовая и финансовая стабильность связаны друг с другом, их инструменты могут усиливать действие другу друга.
Механизмы банковского регулирования не просто развязывают центробанкам руки, но и могут увеличивать влияние ДКП на экономику через кредитный канал. Роспуск контрциклических буферов капитала при смягчении ДКП снижает ставки по кредитам больше, чем суммарный результат, который получился бы, применяйся эти меры по отдельности, пришли к выводу экономисты Банка Франции. В пандемию ставки корпоративных кредитов в странах, которые распускали буферы капитала, при снижении процентной ставки на 1 п. п. сокращались в среднем на 18 базисных пунктов (б. п.) сильнее по сравнению со странами, которые не трогали буферы. Чем ниже процентная ставка, тем сильнее был этот эффект, т. е. макропруденциальные меры добавили пространства для маневра экономикам, достигшим эффективной нижней границы ставки, пишут экономисты Банка Франции.
Эта связь может работать и в обратном направлении. «Ужесточение кредитования в рамках макропруденциальной политики оказывает охлаждающий эффект на реальную экономику точно так же, как и ужесточение ДКП. Это подразумевает, что при прочих равных условиях ДКП, возможно, не нужно ужесточать так уж сильно, чтобы достичь цели по инфляции, если одновременно ужесточается макропруденциальная политика», – допускают экономисты Банка Канады. Жесткая ДКП будет сильнее воздействовать на инфляцию, когда параллельно ужесточается регулирование банков, признает и российский ЦБ. Это может быть особенно полезно странам с развивающимися рынками, где глобальные потоки капитала часто ослабляют эффективность ДКП.
Как может работать такое автономное ужесточение, показывает пример России. Весной 2022 г. в ответ на санкции и угрозу финансового кризиса Центробанк сильно ослабил требования к банкам: снизил нормы обязательных резервов, ввел послабления по соблюдению множества нормативов и пр. В 2023 г. ЦБ начал отменять поблажки, а в прошлом году этот процесс ускорился. Чтобы привлечь депозиты для соблюдения норматива ликвидности, банки стали бороться за вкладчиков и ставки по депозитам поднялись выше ключевой, в нормальной ситуации так быть не должно, говорила председатель ЦБ Эльвира Набиуллина. Из-за этого выросли ставки и по кредитам, объяснял ЦБ. До того как в октябре он повысил ключевую ставку с 19 до 21%, ставки по кредитам самым надежным заемщикам превышали ключевую в среднем на 2–3 п. п., а в декабре разрыв достиг 5–6 п. п., говорила Набиуллина. «То есть ставки выросли в среднем так, как если бы <…> ключевая ставка была повышена не до 21%, а до 24% или даже больше», – отмечала она после декабрьского заседания.
Именно поэтому ЦБ тогда сохранил ключевую ставку 21%, хотя большинство участников рынка ждали ее повышения до 23%. По словам Набиуллиной, такие ставки были во многом связаны с мерами ЦБ по повышению устойчивости банков.
«Раньше мы все были уверены в том, что ключевая ставка – это основной инструмент борьбы с инфляцией и охлаждения кредитования. Теперь очень важным стало автономное ужесточение денежно-кредитных условий», – говорил главный экономист группы ВТБ, выпускник РЭШ Родион Латыпов в подкасте «Экономика на слух». Но спрос во многом определяется тем, как движутся доходы граждан, т. е. рынком труда и зарплатами, а их макропруденциальными мерами не исправить, отмечал в ходе той беседы профессор РЭШ Олег Шибанов.
Такие ограничения могут существенно влиять на рынки кредитования и жилья, но их эффект на инфляцию и совокупный выпуск по сравнению с ключевой ставкой ограничен, показывает анализ экономистов Университета в Бонне на примере требований по отношению суммы кредита к залогу (LTV). Сокращение допустимого отношения кредита к стоимости залога на 10 п. п. приводит к снижению выпуска на 1,1% в течение четырех лет и почти не влияет на инфляцию. Сопоставимого влияния на выпуск можно было бы достичь повышением ставки на четверть пункта.
Впрочем, даже если банковское регулирование и влияет на кредитование и жесткость денежно-кредитных условий, специально использовать его для контроля над инфляцией нельзя, подчеркивают представители ЦБ. «Меры банковского регулирования не предназначены для решения задач ДКП. Для них есть ключевая ставка», – говорила Набиуллина. Замедление кредитования не было самоцелью макропруденциальной политики, она проводилась в ответ на накопление рисков, а не для усиления эффектов ДКП, отмечала директор департамента финансовой стабильности Центробанка Елизавета Данилова, напоминая принцип Тинбергена: каждой цели экономической политики – свой инструмент.
