.png)
Едва придя к власти, президент США Дональд Трамп успел сделать ряд неожиданных, порой экзотических шагов и выступить с шокирующими заявлениями – от резкого повышения тарифов до угроз присоединить Гренландию и идей превратить Канаду в 51-й штат США. Константин Егоров*, профессор Антверпенского университета и выпускник РЭШ, пытается найти в действиях Трампа рациональное зерно.
Многие из предложений и действий Трампа могут шокировать и казаться рудиментом из прошлого. Торговой политике, да и дипломатии, он словно учился у своего любимого президента Уильяма Маккинли, руководившего Америкой на рубеже XIX–XX вв. В XXI в. мир, казалось, уже успел забыть, что приобретение разными способами чужих земель, агрессивные торговые войны, далеко выходящие за пределы рутинного протекционизма, и открытая борьба за иностранные недра когда-то были важной частью внешней политики.
Никто не знает наверняка, чего на самом деле Трамп пытается достичь. Более того, какими бы мотивами он ни руководствовался, его действия могут по счастливой случайности пойти все же на пользу Америке. Последние исследования экономистов, которые все активнее изучают геополитику, подсказывают одно возможное объяснение того, как резкое возвращение к политике XIX в. могло бы быть выгодно США.
Трамп не раз говорил, что считает главным соперником Америки Китай и озабочен в первую очередь возможным противостоянием с ним. Это вполне может объяснить многие первоначальные инициативы Трампа во внешней политике.
На первый взгляд он действовал строго наоборот – вопреки заявленным целям. Зачем атаковать ближайших союзников – Канаду, ЕС, Мексику, постоянно угрожая им пошлинами, и, казалось бы, разрушать американский альянс? Однако новые теории, предлагаемые экономистами (здесь и здесь), показывают, что подобными угрозами можно сплотить ряды в борьбе США против главного конкурента.
Согласно этому подходу, одними словами и обращением к общим ценностям вряд ли можно достичь высокого уровня кооперации. Вместо этого США, выполняющие в современном миропорядке роль «гегемона», чтобы добиться чего-то от своих союзников, прибегают к угрозам, явным или неявным. И хотя они никому не могут нравиться, на самом деле наличие гегемона в целом оказывается выгодно для большинства стран. А именно он берет на себя роль «мирового полицейского», который следит за соблюдением общих правил для всех союзников, даже самых маленьких и слабых. Без сильного гегемона каждая страна вынуждена «сражаться» сама за себя и в одиночку рискует проиграть. Это могут быть не только и не столько военные или политические поражения, которые случаются довольно редко, а скорее навязанные стране невыгодные условия в повседневной торговле, включая увеличение рисков несоблюдения рутинных контрактов с зарубежными контрагентами.
В первую очередь гегемон выстраивает дисциплину, угрожая тем, что не только он сам, но и весь его блок прекратит торговлю с той или иной страной. Любой ослушавшийся член подобной коалиции будет полностью от нее отключен. Другими словами, гегемон просто координирует коллективные угрозы всего блока. Любая страна может выйти из него, но тогда ей будет больше не с кем координироваться, а значит, она потеряет и значительную долю торговли с бывшими союзниками, и защиту целого блока.
Такое положение главного координатора порождает для гегемона и дополнительные преимущества. Во-первых, именно вокруг гегемона строится ключевая международная инфраструктура: он может отключить непослушные страны от связей не только с его экономикой, но и с этой инфраструктурой. В таких условиях у стран-ренегатов не будет почти никаких шансов компенсировать потери и построить, например, собственную систему международных платежей.
Во-вторых, все страны рассматривают активы гегемона как самые безопасные для мировых сбережений. Эти активы являются таковыми, не столько потому что их эмитент уж настолько надежнее всех остальных, сколько благодаря поведению стран блока. Другими словами, американские активы считаются наиболее безопасным вложением, не потому что правительство выдает по ним супергарантию (хотя, безусловно, развитые финансовые рынки и судебная система помогают), а в первую очередь благодаря тому, что в периоды нестабильности инвесторы всех стран американского блока перекладывают деньги в эти активы, тем самым повышая их цены. Если какой-то актив дорожает, когда остальные дешевеют, это и делает его более безопасным относительно остальных активов.
Издержки такого миропорядка очевидны: мировой полицейский работает не бесплатно. Тот же самый инструмент, с помощью которого гегемон наводит порядок в своем блоке, он может использовать и для извлечения личной выгоды в ущерб остальным участникам. Таким образом, «следя за порядком», гегемон увеличивает общую выгоду в мировой экономике, конечно не забывая при этом и себя. И чем большую плату он взимает, тем больше он снижает выигрыш остальных стран от такой кооперации. Если гегемон не заходит слишком далеко, требуя слишком много, итог оказывается положительным: мир выигрывает от услуг гегемона, пусть и меньше, чем если бы тот был полностью альтруистичен.
В таком мире все страны присоединяются к гегемону в конкретном блоке, чтобы он защищал их. Это выгодно даже нейтральным странам. Во многом поведение именно этих маленьких и беззащитных стран дает власть гегемону. Одной конкретной стране скорее безразлично, к какому именно гегемону примкнуть, ведь у каждого потенциального гегемона будет одинаковый соблазн злоупотреблять своей властью. Но вот самому гегемону ее выбор чрезвычайно важен, ведь именно на таких странах держится его власть.
В исследованиях эта теория пока не была применена к текущим событиям и явной конкуренции двух гегемонов за членство третьих стран именно в его блоке, а не во враждебном. Но можно предположить, что она сказала бы в этом случае.
События 2022 г. сильно поменяли мировой баланс сил. США во главе своего блока уже применили максимальные санкции и угрозы к России, сократив ее торговые отношения с большой частью своего блока, которую они смогли принудить к этому. Тем самым они просто вынудили Россию усилить связи с единственной альтернативой – Китаем, а значит, Китай фактически бесплатно заполучил Россию в свой блок.
Более того, торговые связи, которая Россия наладила с 2022 г., крепче привязали нынешних российских торговых партнеров к России. Ведь некоторым странам будет слишком невыгодно отказаться от всех тех дополнительных прибылей, которые они получают за поставку в Россию товаров в обход западных санкций. И чем сильнее эти страны привязаны к России, тем теснее они связаны через нее с Китаем. Ведь Китай вполне может потребовать от России прекратить торговлю, скажем, с Арменией, а значит, именно Китай будет в первую очередь координировать действия Армении.
Так что после 2022 г. китайский экономический блок увеличился, а значит, США стало сложнее давить на те страны, которые достаточно сильно связаны с обоими гегемонами и которым пока относительно легко поменять сторону. Ведь страна находится в том блоке, торговлю с которым ей страшнее потерять. И чем больше китайский блок, тем большему количеству стран становится слишком разорительно терять торговлю с ним.
Вполне возможно, что именно поэтому своими первыми шагами администрация Трампа угрожала тарифами не таким странам, как, например, Бразилия (12-е место по импорту в США, если считать страны ЕС за единое целое) или Индия (7-е место), а своим ближайшим союзникам. То есть тем, кого дополнительная угроза вряд ли вынудит перебежать в блок соперника.
Весьма вероятно, что Вашингтону выгодно заставлять другие страны помочь ему удержать власть, чтобы она не перешла в руки Китая. Экономические угрозы, в том числе торговые пошлины, – это способ принудить другие страны предоставить США дополнительные преимущества. И если когда-то США использовали точно такие же угрозы на общее благо (например, оказывая давление на Китай, чтобы он перестал производить дешевые подделки американских и европейских брендов, как в начале 2000-х), то теперь они это делают явно в своих собственных, сугубо американских целях. Например, заставив Канаду быть более активной в Арктике, европейские страны – увеличить оборонные расходы, а Мексику – тратить собственные деньги для предотвращения незаконной миграции через ее границу с США.
Получается, шок, с которым изначально столкнулись главные американские союзники, вызван не тем, что США в принципе перешли к угрозам, а тем, что они все больше и больше используют их в своих собственных, а не общих интересах. Ведь Китай, как новый единоличный гегемон, мог бы выполнить роль мирового полицейского не хуже США, и только Вашингтон потерял бы больше всех в этом сценарии.
Эта теория вполне может объяснить, почему Трамп мог изначально начать угрожать отдельным ключевым союзникам США, а не главному сопернику в лице Китая. Но даже эта теория едва ли может рационализировать одновременную угрозу подавляющему большинству стран. В конце концов, власть гегемона заключается именно в том, чтобы угрожать отдельным странам отключением от целого блока. Разве что США могли посчитать, что потери многих стран от перехода в китайский блок почему-то окажутся более значительными, чем потери США от их одностороннего выхода из своего блока. Лишь в этом сценарии американский шантаж с «войной против всех» мог бы выглядеть убедительно. В противном же случае в рамках этой теории Трамп, вероятно, просто разрушает власть США, прибегая к чрезмерным угрозам.
Когда эта статья была подготовлена к публикации, The Wall Street Journal сообщила со ссылкой на источники, что США намерены предложить десяткам своих торговых партнеров в обмен на отмену пошлин запретить китайским компаниям базироваться на своей территории и поставлять через них товары, а также перестать «поглощать дешевые промышленные товары из Китая».
*Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
